Одной из первых моих пациенток была главный редактор журнала Vogue Украина. Она заморозила свои яйцеклетки на будущее, в рамках социально-просветительского эксперимента и написала большую статью о том, как все происходило. Она сделала social freezing, криоконсевацию яйцеклетки. Не по медицинским показаниям, а по социальным, когда пациент планирует так называемое отложенное материнство.
В Украине пока тема отложенного материнства и замораживания биоматериала не очень популярна, хоть и наблюдается положительная динамика. В большинстве случаев, криоконсервация используется при лечении онкозаболеваний, при назначении врачами лучевой или химиотерапии. О том, как проходит процедура замораживания эмбриона, какие технологии используются и о том, как принимаются решения о сохранении биоматериала, рассказал акушер-гинеколог, репродуктолог, первый заместитель генерального директора клиники “Мати та дитина” Владимир Котлик.
Что такое криоконсервация и для чего она нужна?
Современные технологии криоконсервации — это фактически работа со временем, отсрочивание чего-то, остановка времени для физиологических и социальных процессов. Когда нужно вылечить онкозаболевание с пониманием того, что ты вернешься к нормальной жизни и не будет онкологии, но при этом есть риск потерять фертильность. И ты останавливаешь для себя время, в определенной степени формируешь такой карман.
Также есть масса других моментов, связанных не только с онкологией, а криоконсервации и в репродуктивной сфере в том числе. Криоконсервация — это основа и часть репродуктивных технологий. Например, такое огромное направление как генетика, генетические исследования. Они длятся не день, не два, а иногда и две недели. Эмбрион не может ждать. И для того, чтобы понять, что с ним, он криокенсервируется, замораживается. И сама методика позволила развиться этому генетическому направлению не в науке, а в практической сфере. То есть, мы взяли клетку от эмбриона, исследовали ее в течение 10-12 дней, поняли, что он здоров или нездоров и, к сожалению, он подлежит утилизации, а не эмбриопереносу. И на это нужно время. Эмбрион не может ждать даже иногда сутки. Его нужно либо переносить, либо он погибает. А тут мы останавливаем биологические процессы.
Еще 10 лет назад размораживаемость составляла 40-60%, то есть половина погибала. Настолько были методики медленной заморозки эмбрионов не совершенны. Потери были огромные. Не было смысла многим заниматься. Сейчас же применяется новая методика сверхбыстрой заморозки, придуманная профессором Куваямой лет 12 назад. Она совершила огромный прорыв и позволила другим направлениям репродукции активно развиваться.
Онкофертильность тоже отдельная тема, когда мы можем замораживать не эмбрион, а половые клетки, ткани яичника.
Какова специфика различий рисков онкофертильности для женщин и мужчин и как этот риск увеличивается с возрастом?
Дело в том, что суть онкофертильности как явления, это сохранение биоматериала перед началом лечения — химиотерапия, лучевая терапия, это уже не имеет значения что именно. На сегодняшний день, большинство методик лечения рака токсичны для половых клеток. Клетки могут либо погибать, либо резко менять в плохую сторону свои качества. И проблема состоит еще и в том, что предшественники этих клеток могут погибать безвозвратно.
Например, физиология мужчины и женщины разная. Женщина рождается с определенным количественным набором яйцеклеток. С 5 тысячами яйцеклеток на всю жизнь. И все. Если они погибают, то этот капитал у нее не восполняется, ибо они не делятся. В отличие от сперматозоидов, потенциал которых может восстанавливаться. Это клетки, которые делятся. Их не пять тысяч, а в одном эякуляте их может быть 200 миллионов и больше. По этой причине есть разная реакция на онкопротекторное лечение.
В результате чего, способность к восстановлению тоже разная. Нельзя сказать, к примеру, что у мужчин она лучше. Потому что, когда предшественники сперматозоидов погибли, то делиться уже нечему, нечему воспроизводиться. И тогда последствия бывают губительными. Плюс рак — это ведь не только химиотерапия. К примеру, при раке яичка производится его удаление. Это ничем и никогда не восстановить. Кроме того, мужчина может быстрее сдать этот материал и его не нужно стимулировать на протяжении двух недель как женщину.
У женщины все сложнее. Ее нужно стимулировать, колоть уколами две недели, потом под наркозом иголкой забирать яйцеклетки из яичника. И количество их 15 штук в среднем. Различий в особенностях сохранения биоматериала большое количество. И надо еще понимать, что есть такие онкопротекторные схемы, когда может все восстановиться, если речь не идет о яичниках или яичках. Если они поражены и предполагается их удаление, то уже ничего не восстановится. Поэтому важно сохранить биоматериал и все это в лабораториях мы делаем.
Химиотерапия и лучевая терапия — они по-разному влияют на фертильность?
Конечно. Это совершенно две разные методики и, соответственно, разная степень токсичности. Важный момент состоит в том, что в консилиуме репродуктолога и онколога может быть принято единственно правильное решение. Потому что мы знаем, как вылечить бесплодие и сохранить половые клетки. А онколог знает, насколько губительным и токсичным будет лечение, какой прогноз на выздоровление и т.д. Вот такой междисциплинарный консилиум имеет огромное практическое значение.
Я хочу сказать, что я лично и наша клиника 10 лет назад были в числе первых в Украине, кто начал замораживать яйцеклетки для разных целей: онкопротектности, онкофертильности, химиотерапии. Также, мы замораживаем яйцеклетки для женщин, которые планируют отложить детородную функцию до 35-40 лет. К этому возрасту, она может иметь малое количество яйцеклеток, или яйцеклетки плохого качества. Но заморозив их ранее, она знает, что яйцеклетка, которой, например, 25 лет ждет ее. Для нее время остановилось. Потому что яйцеклетка в 25 лет имеет огромный потенциал фертильности и может дать здорового ребенка с гораздо большей вероятностью, чем эта же яйцеклетка у этой же женщины в 40 лет. Биологически это объяснимо на 100 процентов. С возрастом меняется биология женщины, меняются защитные механизмы, поэтому в старшей возрастной группе у пациентов с собственными клетками, частота хромосомной патологии у эмбриона значительно выше. То есть, в молодом возрасте количество качественных генетически правильных яйцеклеток гораздо выше в процентном соотношении.
Как появилась данная технология и как она пришла в Украину?
Технология была придумана и реализована в Японии профессором Куваямой порядка 12-14 лет назад. От эксперимента к практике она перешла достаточно ярко лет 10 назад. Наши эмбриологи клиники “Мати та дитина” лично учились у профессора Куваямы в 2010-2011 году. Он приезжал и делал большой тренинг. Методика совершенствовалась за это время. Базово она не изменилась, но изменились вещества, которые еще больше защищают яйцеклетку и сперматозоид от негативного воздействия сверхнизких температур.
Одной из первых моих пациенток была главный редактор журнала Vogue Украина. Она заморозила свои яйцеклетки на будущее, в рамках социально-просветительского эксперимента и написала большую статью о том, как все происходило. Она сделала social freezing, криоконсевацию яйцеклетки. Не по медицинским показаниям, а по социальным, когда пациент планирует так называемое отложенное материнство. На самом деле у нас пока еще, по разным причинам, social freezing не очень популярное направление, однако динамика уже позитивная. Раньше ее не было вообще. Но все равно это в десятки раз меньше чем за рубежом, где это настолько распространенное явление, когда пациент приходит в клинику и замораживает свой репродуктивный потенциал на будущее, понимая, что ее клетки 25-летние, таковыми и останутся. То есть ты в 40 лет можешь родить ребенка от своей 25-летней яйцеклетки, понимая, что ребенок будет гораздо здоровее, с гораздо меньшим риском хромосомных болезней. В голове должен сложиться этот паззл: ты рожаешь в 40 лет от себя 25-летней.
Есть и второй интересный момент. Это когда пациент по программе ЭКО получает 10 красивых эмбрионов. Переносим 1 или 2, они рожают ребенка и приходят через 3-4 года за вторым. Рожают второго, и у меня есть такие, которые через 3 года приходят за третьим. И вот представьте себе картину, трое детей в семье разного возраста, но при этом жизнь у них зародилось одновременно. Просто для них заморозилось время.
Как за последнее время изменились подходы к сохранению репродуктивной функции при условии онкозаболевания?
За 10 лет продвижения этой темы в Украине появилась хорошая позитивная динамика. Онколог заинтересован в одном: пациент должен выжить. Онкологи, к сожалению, в меньшей степени заинтересован в том, чтобы пациент после того, как выжил, нарожал детей. Это уже не его компетенция. А у нас компетенция — это репродуктивная функция у здорового человека. Поэтому для того, чтобы изменить парадигму онкологов, чтобы они всегда помнили о том, что выживаемость у своевременно выявленного рака высокая, то репродуктивная функция может пострадать так, что придется использовать донорский материал, что не очень хорошо. Возможность родить генетического ребенка может быть прервана на всю оставшуюся жизнь.
Динамика состоит в том, что если раньше пациенты сами находили репродуктолога, понимая это. То сейчас благодаря междисциплинарному взаимодействию, уже не репродуктолог звонит онкологу с предложением заморозить клетки пациента, а уже онкологи дают обратную связь и присылают нам пациентов перед химиотерапией, чтобы сохранить яйцеклетку или сперматозоид. Вот это прогресс. И в наших криобанках хранится много материала и пациенты обращаются через разные периоды времени, в зависимости от того, когда онколог даст разрешение на реализацию репродуктивной функции.
Какое количество сознательных пациентов, которые замораживают свой материал на будущее?
Количество растет, растет уровень образованности пациента, который понимает, что это все можно сделать. Люди должны знать, что репродуктивную функцию можно сохранить по разным причинам. Статистики по количеству нет, но я вижу динамику роста. Не потому, что рака становится больше. Рост онкологических заболеваний все равно присутствует. Ну и онкологи шире смотрят на пациента, у них появилось репродуктивное видение. Они видят не только выжившего пациента, а еще и смотрят на него с точки зрения человека, который может реализовать свою репродуктивную функцию в том числе.
Мнение редакции может не совпадать с мнением автора статьи.
