1 марта в 21:00 на канале «Украина» состоится премьера 24-серийного фильма «Незакрытая мишень». Одну из неоднозначных и ярких ролей сыграл Артем Позняк. Что за персонаж ему достался, как фамилия актера влияет на его выборы и какой спектакль он до сих пор с наслаждением вспоминает? Ответы на эти и другие вопросы читайте в нашем интервью.
Артем, в сериале «Незакрытая мишень» вам достался неоднозначный персонаж. Расскажите о нем.
Роль действительно очень интересная и характерная. Мне есть где развернуться. Мой персонаж – надзиратель женской колонии и однозначно не тот мужчина, о котором мечтают зрительницы. Он не берет на себя ответственности, не решает проблемы, за него все делает женщина.
В основном ваши герои – сильные, характерные и волевые мужчины. Любопытно, каким вы были в детстве: отличником, хулиганом, своим в доску парнем?
В подростковом возрасте я был скорее любвеобильным хулиганом. (Смеется.) Сейчас это позволяет мне вести себя более раскованно на съемочной площадке, но при этом я понимаю, интеллектуальная работа над ролью требует огромного труда. Тут уже не до хулиганства и шуток.
Вы верите, что талант дается свыше? И как относитесь к своему актерскому дару: как к инструменту, который важен в профессии, или как чему-то такому, что может исчезнуть, если его не ценить и транжирить?
Я привык разделять понятия «талант» и «дар». Они совершенно разные. Дар – это то, что приходит вам с неба. Например, когда 4-летний ребенок читает Пастернака, хотя в доме нет его книг. Или рисует картины, но ни разу не был в художественной школе или в галереи. Речь идет о даре. Откуда он пришел и когда уйдет, неизвестно.
А талант – это труд, постоянная работа над собой, усовершенствование себя. И когда ты работаешь над своим талантом, то знаешь каждую его грань, как она получалась, из чего состоит, какие усилия ты приложил. И, мне кажется, потерять его невозможно, потому что ты сам его создавал. Ты знаешь все нюансы себя.
Поэтому талант утратить нельзя, а дар можно потерять, потому что ты ничего не сделал для того, чтобы он у тебя появился. Он откуда-то возник. Хотя меня мучили такие сны, когда я не знал, как играть, забыл актерские техники, всему разучился. Но потом просыпался, понимал, что это всего лишь сон, и облегченно вздыхал: «Вроде бы все помню!» (Улыбнулся.)
Ваша жена режиссер. И у нее в силу профессии главная роль. Вы это чувствуете в отношениях? Или вы с женой, прежде всего, мужчина и женщина?
В нашей семье мы и режиссеры, и актеры, и муж с женой, и мужчина с женщиной. У нас все, как у людей. Иногда, конечно, мы заигрываемся и тогда говорим друг другу: «Стоп. Выключили режиссера». (Улыбнулся.)
Кто ваш главный критик, когда вы анализируете свои работы?
Когда приходишь сам с вопросом, то это уже нельзя назвать критикой, скорее, ты получаешь совет или проводишь совместный анализ материала. Мы дома очень много говорим о кино. И жена точно так же приходит и интересуется моим мнением о проделанной работе. Например, когда ей присылают пока еще сырой монтаж, она тоже меня просит: «Посмотри. Что ты скажешь?»
Звездная болезнь появляется, когда человек не готов принять успех или это зависит от других факторов?
Это зависит от воспитания. Я имею в виду творческое воспитание. Ты можешь быть каким угодно человеком, но если приходишь в эту профессию, то с тебя в правильном творческом вузе стряхивают всю шелуху и начинают лепить артиста. И если ты попадаешь к хорошему мастеру, то тебе с первых дней сделают вакцину от звездной болезни, и ты никогда больше ею не заболеешь.
С другой стороны, я просто не знаю, где можно ею заразиться. Потому что в наших сериалах так побираются коллективы, что в них люди простые и творческие. И ты так углубляешься в решение общей задачи, что нет времени показывать свою «звездность».
Хотя если говорить о соцсетях, которые стирают грань между людьми, то иногда с некоторыми подписчиками нужно вести себя как звезда по той простой причине, что они не чувствуют границ. В результате появляется фамильярность и неуместные комментарии. Мне, слава богу, не присылают какие-то негативные отзывы, но обсуждая мои роли или фильмы, доходят до панибратства. Иногда это неприятно.
Вы – основатель театра «Licum». Почему появилась идея его создать?
Это была театральная компания. И она появилась по той причине, что, окончив институт, мне нужно было где-то работать. Уходить из профессии не хотелось, а в наши театры я не пробовался. И тогда решил создать антрепризный театр. Но его работа закончилась во время революции, потому что тогда уже было не до сцены. К тому же – не выгодно, потому что подскочил курс доллара, а затратную часть во время гастролей никто не отменял, надо было все оплачивать. Сегодня как такого театра уже не существует.
Но на самом деле это было очень интересное время, и мы создавали хорошие проекты. У меня даже состоялся моноспектакль «Крейцерова соната» по повести Льва Толстого. Полтора часа я один играл на сцене. Без партнеров – не за кого спрятаться. Прекрасный спектакль, до сих пор с наслаждением о нем вспоминаю.
Вам сейчас не хватает сцены? Ведь в театре совсем другая энергетика.
Я восполняю это работой со студентами. Преподаю в национальном университете культуры и искусств и в академии эстрадного и циркового искусств на кафедре режиссуры. Конечно, театр для актера – своего рода тренинг. И по возможности актеру обязательно нужно служить в театре.
Кино нередко снимается с конца или с середины. А в вашей жизни были ситуации, когда вы понимали, что та или иная ситуация возникла слишком рано, запоздала или повторилась?
Постоянно! Мне кажется, это связано с моей фамилией. Я почему-то не делаю что-то вовремя или не являюсь первооткрывателем, а запрыгиваю в последний момент. Например, я поступил в институт, а на следующий год уже ввели ЗНО. Мой поток на магистратуре учился год, а следующий уже набирали на полтора года.
Это может говорить о вас, как о человеке, который сначала все тщательно анализирует и только потом принимает решение?
Наверно. Я же Дева по гороскопу. (Улыбнулся.) Поэтому мне надо все хорошенько взвесить, подумать и только потом сделать выбор.
Вам это мешает в актерской профессии? Ведь сейчас все очень быстро происходит.
Конечно, мешает, потому что я боюсь в какой-то момент не успеть запрыгнуть в последний вагон. Мало того, какие-то вещи мне бы хотелось делать первым.
Записала Вероника Кирилюк
Мнение редакции может не совпадать с мнением автора статьи.
