Дима Билан: «Жизнь не всегда усыпана розами и деньгами!»

В декабре Диме исполняется 33 — возраст, когда принято подводить некоторые итоги. Певцу есть чем гордиться: за плечами огромное количество побед, наград и свершений. Дима рассказал журналу «Отдохни!» о составляющих его успеха!

Фото: Олег Батрак/ТК Украина

Дима, что для тебя успех?

Это способность оказаться тем героем, которого требует момент. Если это получилось — люди немедля об этом сообщают отзывами, вниманием, тем, что слушают твои песни. И, испытав это ощущение хоть раз, ты будешь к нему стремиться постоянно. Можно подсесть на успех. Мне кажется, я уже шагнул дальше: в разные периоды жизни пытался перепрыгнуть через что-то, выйти на какой-то новый уровень. Успех — это преодоление невидимых зрителям препятствий.

Когда начинается это преодоление?

У меня — когда был мальчишкой. Я дома постоянно слушал одну композицию и пытался вытянуть самую верхнюю ноту, просто из спортивного интереса. Папа заходил на кухню, слушал, как я пою, наливал чай и говорил: «Не получилось!» (Смеется.) И у меня в конце концов все получилось, и теперь я могу петь на октаву выше. Вот недавно я нашел еще один свой тембр, абсолютно хриплый, я о нем даже не догадывался. Я заболел и вдруг почувствовал что-то новое, когда стал говорить хриплым голосом, потому что не смыкаются связки. Запомнил эту позицию и перенес ее на здоровый голос.

Используешь уроки Академии музыки имени Гнесиных — Гнесинки — сегодня?

Да, там я все это проходил долго, занимался бесконечно и, чтобы спеть ноту ля, поднимал рояль. Конечно, у певца должен быть огромный запас дыхания, чтобы нота не сорвалась, не прижалась и не было ощущения, что ты на грани. Хотя сейчас любой самобытный тембр, существующий вне школы, не поставленный приветствуется. Не всегда надо менять природный голос. Не надо стричь всех под одну гребенку.

Чтобы иметь хорошее дыхание, нужно быть спортивным, как бегун или пловец?

Когда поешь, гораздо лучше дышать животом, то есть диафрагмой. Я часто на концерте выступаю в очень узкой рубашке и понимаю, что будет тяжело: нужно спеть ноту, а я не могу дышать животом! Приходится напрягаться, чтобы не попасть впросак, не услышать потом: «Посмотрите, Билан с животом, какой позор!» (Смеется.) А дыхание у меня развито неплохо, потому что детство босяцкое было. Я много прыгал, бегал, занимался дзюдо, катался на велосипеде, ездил с друзьями на озера и там плавал под водой. А уже позже, конечно, школа, Гнесинка сделали свое дело. Меня учили замечательные педагоги!

Дима пишет песни после любовных потрясений

Страдания работают сильнее

 Помнишь свою первую радость от какого-то детского успеха?

Да! Это было на соревнованиях по дзюдо, было мне лет 10, весил 30 кг тогда. Помню, поставили меня в спарринг с пацаном, который весил 35 кг (а это существенная разница!). Я два спарринга выиграл, третий проиграл, по правилам дзюдо бой проиграл, но все равно радость была, мне даже приз какой-то дали!

А свою первую публику?

Детская столовая, все едят булочки, пирожки, стоит шум, гам, а я что-то пою себе и пою и только потом понимаю, что все уже сидят и молча слушают. Ничего не оставалось, как встать из-за стола и продолжить петь уже в полный голос. Все зааплодировали. Я, помню, словил такую эмоцию! (Улыбается.)

После того пения изменилось отношение одноклассников? Девчонки смотрели восхищенно?

Восхищенно смотрели, да! (Улыбается.) В школе я был влюблен в прекрасную девушку Залину, приходил на не любимые мной уроки, чтобы ее увидеть и с ней пообщаться. Мы много разговаривали, классе в 10-м даже целовались — это было что-то космическое! Один романтический прием меня всегда выручал. Для девушек у меня есть козырь: нужно просто на ушко что-нибудь тихо пропеть (смеется). Потом, я так подозреваю, что меня подвигло заниматься музыкой не такое уж к ней безумное отношение. Просто я через музыку проецировал свою фантазию, влюбленности… Помню, отдыхал в санатории, и там была девочка Кристина. И я до сих пор не могу забыть то ощущение, когда мы купались и я к ней совершенно незаметно прижимался (смеется). И было так хорошо! Мне захотелось произвести впечатление на нее, я рискнул и спел на каком-то вечере. И произвел фурор. Меня вдохновило желание ей понравиться — так и произошло…

Получается, ты был удачлив в любви?

Мне везло в любви, могу сказать: мои самые сокровенные желания воплотились в жизнь. На 2-м курсе (это был 2000 год) я однажды увидел девушку, которая носила невероятные сапоги до колена, кожаные, бесконечные. И я в нее влюбился! Потом мы случайно встретились и… прожили вместе два с половиной года! А именно в тот период, когда мы с ней расстались, я начал писать стихи. И теперь я знаю, из чего они рождаются. Да, страдания работают сильнее, от добра отдавать сложнее. Однажды на одном из выступлений, когда все только начиналось, я стоял за кулисами и ругался с администратором. А потом, выходя на сцену, объяснял ему: «Извини, я не могу, не поругавшись, выступать. Это меня будоражит, и я могу от страха внутри что-то такое раскрутить». Мой продюсер Юрий Шмильевич Айзеншпис повернулся ко мне и говорит: «Вдохновиться добром, Витя (настоящее имя Димы Билана), гораздо сложнее, но круче!» И я это помню по сей день.

 Когда я спел концерт, денег уже не было

 Когда ты почувствовал гордость, что уже зарабатываешь своим творчеством?

Первые шаги — концерты в ночных клубах. Мне доставалось долларов 300–400 за эти выступления, потому что тогда я стоил тысячу долларов, потом две, три. Помню момент, когда сказали, что гонорар за мой концерт уже 20 тысяч евро. И не могу забыть, как мы ехали в машине, Айзеншпису позвонили с предложением мне просто постоять в торговом центре рядом с каким-то стендом. И он спросил: «Сколько стоит?» — после чего стал кричать: «А вы не хотите устроить концерт Билана у себя в квартире?» — так его это разозлило. — «А не хотите ли постоять у меня четыре часа в углу? Сколько стоит? 15 тысяч евро, для вас 20 будет». Я помню, для меня это все было в диковинку. В одном городе в Казахстане был праздник, и очень состоятельные люди бросали стодолларовые купюры на сцену, которые летели как снег. А я пел и не мог выйти из образа. Эти деньги лежали у меня под ногами, а я же работал, душу вкладывал! И думал: «Поднять? Не могу!» — и пел дальше. Я видел, как в паузах музыканты их ногами к себе пододвигают (смеется). В итоге, когда я спел концерт, денег уже не было, их все подгребли… И вот сижу я в гримерке один, и заходит человек, который разбрасывал эти купюры, и сует мне две пачки денег. Это был реверанс в мою сторону, думали, наверное, что я за копейки работаю… В итоге мы уезжали с набитыми деньгами сумками, такого никогда больше не случалось. Прилетел я в Москву и подумал: «Как эти деньги пришли, так они и уйти должны». И накупил подругам, друзьям, родным подарков, все потратил.

На волне твоей победы в «Евровидении» в 2008-м, наверное, можно было бы стать миллионером…

Я успел съездить на несколько гастролей, а потом пошел спад, кризис. Это не зависело от меня, но все равно я переживал по поводу количества концертов, хотя, честно скажу, всегда было чем заняться. Но опять же, вопреки определенным разговорам, и перед вторым «Евровидением» мне говорили, что не будет успеха. Потому что якобы с победителями «Евро» ничего такого серьезного не происходит. А у меня была история и до «Евровидения», и после.

Внешнее, видимое благополучие — одна из составляющих положения в шоу-бизнесе. Поддержание этого имиджа требует много усилий?

Да, есть некие законы шоу-бизнеса, с этим ничего не поделаешь. Успех, и настоящий, и даже дутый, привлекает к себе внимание. Ты не можешь казаться и выглядеть неудачником. Ты должен выглядеть достойно, даже если за тобой ничто не стоит. Я всегда адекватно воспринимал и себя, и то, что со мной происходит. И далеко не всегда моя жизнь была усыпана розами и денежными купюрами… Я помню, как мама приватизировала в Набережных Челнах двухкомнатную квартиру, потом мы ее продали, по тем временам это были большие деньги. Но пока она переезжала в Кабардино-Балкарию, все изменилось. Оказалось, что на эти деньги можно было купить только подержанную машину и видеомагнитофон… Мне, конечно, хотелось иметь что-то свое, чтобы это никто не смог тронуть. И конечно, это такое избитое понятие, как квартира в Москве… Оно было чем-то таким невозможно далеким, недостижимым для меня, паренька из города Майский.

Говорят, что к 40 годам мужчина должен построить дом. Ты это сделал раньше…

Да, это, наверное, важно. Но я до сих пор мечусь: приезжаю в город — хочу в дом, нахожусь в доме — хочу в город. И я бы не хотел думать, что это определенный этап. Но жизнь — интересная штука, загадывать далеко не хочется.